Приоткрыв завесы тайные,
Ты вдруг узришь глаза печальные.
Глаза мертвые, глаза тусклые
И от ненависти зрачки узкие.
Но услышишь ты голос ласковый
Вздрогнешь, подойдешь с опаскою.
Станешь слушать, и не поймешь за что
Был наказан он – нет вины его.
Скажет он: Мне ведь хотелось лишь
Дать вам новую, совсем другую жизнь.
Жизнь интересную, с разными красками,
Жизнь скоротечную, зато с контрастами.
И какой прок вам, в дареной Вечности?
Лучше мгновенья красть у Бесконечности
Я подсказал, как сделать выбор свой
И, как казалось, в высь вас поманил с собой.
Только где верх, где низ
Видно не мне решать
Я меж миров завис,
Но не утратил власть.
Власть говорить, власть совращать
Власть сильным быть, власть обещать.
Власть богатеть, власть убивать
Власть не стареть, власть не прощать.
Я мог бы сразу дать, то, что захочешь ты
Лишь помоги мне стать частью твоей души.
Мы завоюем мир, перевернем верх дном
Станешь, известен ты, ты и весь твой дом.
Эй! Ну куда же ты? Я ведь не все сказал
Ты от меня не сбежишь, и не таких ломал.
Только попробуй, споткнись, я буду рядом ждать.
Что бы тебя схватить, размазать, растоптать…
Дорогие читатели! Не скупитесь на ваши отзывы,
замечания, рецензии, пожелания авторам. И не забудьте дать
оценку произведению, которое вы прочитали - это помогает авторам
совершенствовать свои творческие способности
2) Огненная любовь вечного несгорания. 2002г. - Сергей Дегтярь Это второе стихотворение, посвящённое Ирине Григорьевой. Оно является как бы продолжением первого стихотворения "Красавица и Чудовище", но уже даёт знать о себе как о серьёзном в намерении и чувствах авторе. Платоническая любовь начинала показывать и проявлять свои чувства и одновременно звала объект к взаимным целям в жизни и пути служения. Ей было 27-28 лет и меня удивляло, почему она до сих пор ни за кого не вышла замуж. Я думал о ней как о самом святом человеке, с которым хочу разделить свою судьбу, но, она не проявляла ко мне ни малейшей заинтересованности. Церковь была большая (приблизительно 400 чел.) и люди в основном не знали своих соприхожан. Знались только на домашних группах по районам и кварталам Луганска. Средоточием жизни была только церковь, в которой пастор играл самую важную роль в душе каждого члена общины. Я себя чувствовал чужим в церкви и не нужным. А если нужным, то только для того, чтобы сдавать десятины, посещать служения и домашние группы, покупать печенье и чай для совместных встреч. Основное внимание уделялось влиятельным бизнесменам и прославлению их деятельности; слово пастора должно было приниматься как от самого Господа Бога, спорить с которым не рекомендовалось. Тотальный контроль над сознанием, жизнь чужой волей и амбициями изматывали мою душу. Я искал своё предназначение и не видел его ни в чём. Единственное, что мне необходимо было - это добрые и взаимоискренние отношения человека с человеком, но таких людей, как правило было немного. Приходилось мне проявлять эти качества, что делало меня не совсем понятным для церковных отношений по уставу. Ирина в это время была лидером евангелизационного служения и простая человеческая простота ей видимо была противопоказана. Она носила титул важного служителя, поэтому, видимо, простые не церковные отношения её никогда не устраивали. Фальш, догматическая закостенелость, сухость и фанатичная религиозность были вполне оправданными "человеческими" качествами служителя, далёкого от своих церковных собратьев. Может я так воспринимал раньше, но, это отчуждало меня постепенно от желания служить так как проповедовали в церкви.
